Я когда-то умру — мы когда-то всегда умираем
Как бы так угадать, чтоб не сам — чтобы в спину ножом
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем...
Не скажу про живых, а покойников мы бережём
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок
И ударит душа на ворованных клячах в галоп!
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок...
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб
Прискакали. Гляжу — пред очами не райское что-то
Неродящий пустырь и сплошное ничто — беспредел
Среди ничего возвышались литые ворота
И огромный этап — тысяч пять — на коленях сидел
Как ржанёт коренной! Я смирил его ласковым словом
Да репьи из мочал выдрал, и гриву заплёл
Седовласый старик слишком долго возился с засовом
И кряхтел и ворчал, и не смог отворить — и ушёл
Измученный люд не издал ни единого стона
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел
Здесь малина, братва, — нас встречают малиновым звоном!
Всё вернулось на круг, и распятый над кругом висел
Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?!
Мне — чтоб были друзья, да жена — чтобы пала на гроб
Ну а я уж для них наберу бледно-розовых яблок...
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб
Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых
Это Пётр-святой — он апостол, а я остолоп
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок...
Жаль, сады сторожат — и убит я без промаха в лоб
И погнал я коней прочь от мест этих гиблых, зяблых
Кони просят овсу, но и я закусил удила
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Я тебе привезу — ты меня и из рая ждала!
Я когда-то умру — мы когда-то всегда умираем
Как бы так угадать, чтоб не сам — чтобы в спину ножом
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем...
Не скажу про живых, а покойников мы бережём
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок
И ударит душа на ворованных клячах в галоп!
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок...
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб