Чёрный конь
Знает путь
К дальнему
Капищу
На огонь
Жертву тут
В дань ему
Я ищу
Низший класс
Из толпы
Мой ищет глаз
Им стал ты
Городской крикун, под шарманку яд с языка
Отнимет речи дар, твой шамана взгляд свысока
Юродивый, не беги, на себя навлечёшь лютую кару ты
Я лицо не боюсь омывать кровью, пролитою на руки
Я играю тут роль его правой руки. Мной задушен суфлёр-совесть
Хоть, на язык ты остёр, вскоре тебя переспорит костёр. Сорри
В голень наточенный крюк и ты рухнул на земь, цепко ногти вонзив в чернозём
Молчи, этот крюк для транспортировки, а не для твоего плача вонзён
Влачу тебя во двор и стадо топчет твоё тело, спешит отыграться на нём
Ведь ты говорил, что пристёгивал их, но был скотоложцем, а не пастухом
Ты покусал местного зубного лекоря, не усмирить этим голод
Нас очень удобно свело, для твоей пасти у меня зубодробительный молот
Твоё лицо уже не так обаятельно, скулит и слюняво ноет оно
Моля о прощенье, зовя меня братом. Под стать твоё именное клеймо
Ха, ты безумен, об этом говорят опаленные тобой сотни белых фигурок людей
Образы тех, кому ты завидовал жёг огонь, он на твой помутненный рассудок — елей
Но накануне моего визита холод прокатился дикобразом по твоей коже не даром
И по высоте твоего истошного писка понятно, пару чего ты уничтожил ударом
Прошлый кандидат сдох по дороге, уловив точила ножа звук над ухом
Но шаману нужно живое мясо, чтобы дать жертву восьмерым судным духам
Поэтому я проездом второй раз тут, и не дам тебе раньше времени помереть
И гаражане даже не заметят того, что больше никто не живёт в твоей захудалой конуре
Вот мы и на месте, подползай к нему медленно
Почти это за честь, не пряча глаза, судьбу не кляня
Но, пока сомкнуты его веки, считай до пяти
И, если прозвучат все цифры, то ты сможешь уйти
Господи! Раз! Два! Три! Четыре
Какой сюрприз. Заморыш но с воспалившимся эго — как раз то, что нужно
Духи заждались. Обед был пропущен, но этого хватит для плотного ужина
Где же самодовольный балагур? Теперь в тебе не найдёшь его
Гримасса — будто взял ты пуд соли в рот — ссохлась, и
Хватит целовать мои ноги, это низко и дёшево
Кто тебя назвал Серебро?
Соррибро!
Что, прости?
Ты никому не нужен, значит умер, даже не родившись
Значит я тебя не убиваю. Твоя судьба делает аборт
Падальщики кружат. Твоя смерть — это их жизнь
Твоя смерть — единичный за весь этюд, сыгранный умело аккорд
Под музыку хруста летит твоя последняя песня
В оре от горя и боли по лесу
Это небо так пусто. Дымом от пылающего тела
Ты его дори-до-дори-до-дорисуй