Нетривиальной поступью всчертив
Дороги ног пятная косолапо
В огрызках, сколах, краешках частиц
Мне снова снится вязкая соната
В ней медленно бредут в горах ослы
В ней будто азиатские повадки
Быть может, я искал иные сны
Исследуя душевные загадки
Положим так, но снится снова день
Ослы в цепи идут, идут куда-то
И в медленности сна я жажду тень
И солнце так до жадности богато
На жар, навзничь, на раскаленный бой
На доминанту собственных желаний
Плывёт по нестыковке ожиданий
Моих над непокрытой головой
Мне дурно, скучно, муторно и долго
Я злюсь на всё: жару, ослов, пески
Но жаркий сухостой стучит мне по лбу
И плавит лавой бурые виски
Уж лучше бы приснились мне, признаюсь
Прокисшие от времени шкафы
Но будто вечность сон, и я терзаюсь
До боли, до безбожьей тошноты
И в высшей точке зримого абсурда
И тягости, соседствующей в нём
Всё пропадает. Только звук посуды
Из кухни. Кухонь. Утром. Полуднём
Я не могу открыть глаза, лишь слышу звуки
По ним пишу во тьме закрытых век
Ландшафт вокруг себя. Немеют руки
Смешно. На что способен человек
В незримость изменившихся кулис
Обидеться, расстроиться. Мученья
Во сне! И, представляя сна значенье
Придумать оконтовку новых лиц
Ведь лица, люди, шум, они же, там же
Шумят посудой, в окнах. Это дом?
Да будь как будет, лишь бы вот ослом
Я в новом сне не оказался сам же
По запаху рисуя, продолжаю
Невидимый в себя вмещать оммаж
Я чувствую овраг. Цветы. Пейзаж
Я чувствую, как это обожаю
Я слышу детский смех, как рожи корчат
Шмелей знакомый мне на слух мотор
Дышать легко. Легко здесь быть, и вот что
Здесь лето без жары, и нету штор
На окнах этажей жилого дома
Лечу, лечу, исследуя, творя
И как же хорошо, что так бредово
И как же хорошо, что это я
Я растворяюсь там. Проснувшись, плачу
Хочу назад. Молчу, пытаюсь спать
Такие вот чудесные задачи
Приходится отгадывать, решать
От троп между ослов до синих лестниц
Таков мой сон. Он снится мне раз в месяц
В нём надпись оставляю на двери
Попробуй тут хоть что-то разбери