Я стою, смотрю в стылый зимний мрак Освещает ночь ладожский маяк. Хоть и нет в душе для тоски причин, Чудятся порой всполохи в ночи. Мысли ворошит, будто бы в бреду, Караван машин на весеннем льду. Среди них есть ты – изможденный весь, Вышедший опять в свой блокадный рейс. Курс на Ленинград через тонкий лед. И нельзя назад, можно лишь вперед. Можно лишь уйти к Богу босиком, Если по пути – трассером в стекло. Взрывы – тут и там, дыбом лед встает. Караван машин набирает ход. Ты собою рвешь вражье кольцо - Скалит смерть в окно тощее лицо. Мечется в груди метронома стук. Город ждет муки, одурев от мук. Может, в этот миг где-то у станка Выронила ключ детская рука? Вспышка за стеклом: мессер с неба бьет. Вот передний встал и пошел под лед. Котелки звенят сотней бубенцов, Справа – полынья, вплоть до Зеленцов. Сколько вас таких? - Тех, кто уходил, Так и не узнав, кто же победил, Под сомнений вихрь просто жал на газ! Это ты моих сохранил и спас. Не прорваться мне через снежный бред, Разделяют нас семь десятков лет. Лишь хочу, чтоб знал ты в своем раю – Я из-за тебя здесь сейчас стою.