Внимание! Перевод текстов выполнен автоматически. Возможны неточности и неполнота перевода. Мы прилагаем все усилия для обеспечения точности перевода, но рекомендуем использовать его только в качестве общего ориентира.
Wrapped up in the loving arms of a warЗаключенные в любящие объятия войныWhat industry is worth dying forЗа какую индустрию стоит умеретьIts all a race to the top of the pantheon in the time we've gotВсе это гонка к вершине пантеона за то время, которое у нас естьBuilt a wall to keep us cleanПостроили стену, чтобы сохранить нас в чистотеWhere the skin is fair and the grass is greenГде кожа светлая, а трава зеленаяThree car garage, a house by the seaГараж на три машины, дом у моряTo keep out all those who disagreeЧтобы не пускать всех несогласныхBarbed wire killed the buffaloКолючая проволока убила буйволаTelephone killed the radioТелефон заглушил радио.We're killing the time before our turnМы убивали время до нашей очереди.It keeps out, it keeps in the devils rope against my skinОн не выходит, он остается в дьявольской веревке на моей коже.Spits fire until there's nothing left to burnПлюется огнем, пока не остается ничего, что могло бы гореть.Cold blood go figureХладнокровие прикинь самFrom the man behind the desk to the one behind the triggerОт человека за письменным столом до того, кто нажимает на спусковой крючокThere's silent anguish in every languageБезмолвная тоска звучит на каждом языкеIt all sounds the same no matter what day itsВсе это звучит одинаково независимо от того, какой сегодня день.I can remember a world without fearЯ помню мир без страхаBefore I heard the clock ticking in my earДо того, как я услышал тиканье часов у себя в ухеBarbed wire killed the buffaloКолючая проволока убила буйволаTelephone killed the radioТелефон заглушил радиоWe're killing the time before our turnМы убивали время до нашей очередиIt keeps out, it keeps in the devils rope against my skinЭто сдерживает, удерживает дьявольскую веревку на моей кожеSpits fire until theres nothing left to burnПлюется огнем, пока не остается ничего, что могло бы гореть.