Тысячи ран в сердце моём
Ноют они ночью и днём.
Здесь, на земле, был желанным едва ли,
И на небе не признали.
Хуже судьбы не придумать, друзья
В теле безжизненном прячусь я,
Острая сталь не берёт и свинец,
Кто я такой: человек - мертвец!
Враг где-то рядом, держали мы мост,
Но я в ночи свой оставил пост -
Вихрем к любимой бежал в село,
С ней не заметил, как рассвело.
Француза на утро вовсю наши били,
Только меня они не разбудили,
Была обагрённая кровью река,
Владычицей синих мундиров врага.
Эх! Знал бы, не глупил, что полковник к ней туда ходил.
В строю бы песни пел - это делать лучше всех умел,
Лучше всех умел, лучше всех умел, лучше всех.
Что за любовью своею бежал,
Пал под военный я трибунал.
Дулам мушкетов я песни пел,
Взявшим судьбу мою на прицел.
Думал, просто слегка попугают,
Мимо, в воздух постреляют.
Но на дыбы офицерский встал конь,
На поражение открыли огонь.
Эх! Знал бы, не глупил, что полковник к ней туда ходил.
В строю бы песни пел - это делать лучше всех умел,
Лучше всех умел, лучше всех умел, лучше всех.
Падает в сумерках мокрый снег,
Прошлое позабыто навек.
Среди развалин монастыря
Мрачно скитается тень моя.
Господи, смилуйся, помоги!
Даже свои мне теперь враги!
Стала любимая мне чужой,
Духи и призраки лишь со мной.
Эх! Знал бы, не глупил, что полковник к ней туда ходил.
В строю бы песни пел - это делать лучше всех умел,
Лучше всех умел, лучше всех умел, лучше всех.
Эх! Знал бы, не глупил, что полковник к ней туда ходил.
В строю бы песни пел - это делать лучше всех умел...
Эх! Знал бы, не глупил, что полковник к ней туда ходил.
Эх! Знал бы, не глупил.