Мой отец в моих волосах, Моя мать на моих губах.
То, что Вы так хотели сказать, Слышно в моих словах.
Я могу играть рок, любя, А могу, не любя, играть джаз.
Но помните, я для себя, и только потом для Вас.
Тихая-тихая ночь, я у окна сижу, Разным людям я – мать, отец, сын и дочь, Но за этим я не слежу.
Не смотрю даже я в окно, Мне известен давно пейзаж, То, что за окном, – всё равно, За окном только ложь и блажь.
За окном лишь чужая жизнь, А все хотели бы знать о моей, Я себе говорю: Держись, И от этого лишь сильней.
Ведь мой отец в моих волосах, Моя мать на моих губах.
Всё, что Вы так хотели сказать, Слышно в моих словах.
Я могу играть рок, любя, А могу, не любя, играть джаз.
Но помните, я для себя, и только потом для Вас.
Ясный такой день, Даже солнце светить устало.
Лёгкая, нежная тень, Но только её мало.
Чья-то вокруг судьба, Чьи-то вокруг планы, Вечно идёт борьба, И не заживают раны.
А я над этим парю, Ненавидя, но сильно любя, И как всегда говорю: Помните, я для себя.
Ведь мой отец в моих волосах, Моя мать на моих губах.
Всё, что Вы так хотели сказать, Слышно в моих словах.
Я могу играть рок, любя, А могу, не любя, играть джаз.
Но помните, я для себя, и только потом для Вас.
Помни, и ты для себя, и только потом для нас.
Помни, ты для себя, и только потом для нас.
Помните, я для себя, и только потом для Вас.
Помни, и ты для себя, и только потом для нас.
Только потом для нас.
И только потом для нас.
Только потом для нас.
Помни, ты для себя, для нас.