Осудили судьи меня сроком на семь лет, Затолкал конвой меня в машину. Так и покатил я, проклиная белый свет, В дальний лагерь от своей любимой. Так и покатил я, проклиная белый свет, В дальний лагерь от своей любимой. Помню, как с тобою целовались мы вдвоём И, любуясь солнечным закатом. Ждёт меня теперь холодный, вьюжный Магадан С тачкою, киркою и лопатой. Ждёт меня теперь холодный, вьюжный Магадан С тачкою, киркою и лопатой. Посадили в трюм и в океанский пароход Вход забили толстыми досками. Песню затянул наш весь измученный народ, Обливаясь жгучими слезами. Песню затянул наш весь измученный народ, Обливаясь жгучими слезами. Магадан суровыми метелями встречал С криком часовых, с собачьим лаем. А конвой прикладами нас сопровождал Молодой уездник в ближний лагерь. А конвой прикладами нас сопровождал Молодой уездник в ближний лагерь. От мороза слёзы выступали на глазах На руках кровавые мозоли. А когда с работы возвращались мы в барак То всё время думали о воле. А когда с работы возвращались мы в барак, То всё время думали о воле. Ты мне пишешь письма, что сейчас цветёт весна Ой, как трудно, вспоминать об этом. А у нас стоит двенадцать месяцев зима Остальное, дорогая, лето. А у нас стоит двенадцать месяцев зима Остальное, дорогая, лето. Годы заключенья пролетят кошмарным сном - Будет долгожданная свобода. Буду вспоминать седым, угрюмым стариком В юности утраченные годы. Буду вспоминать седым, угрюмым стариком В юности утраченные годы.